Есть версия, что представленные в ролике лица и ситуации (с поправкой на концентрацию оных лиц в одном месте) - следствие не окончившейся с 1917 года гражданской войны. Так что это не столько признак "вырождения" (как считают иные), сколько нечто давно тлеющее. Механизм этого многим неясен, а потому объясняют по-разному. Так, некоторые публичные политологи эти вещи часто объясняют плохим "психологическим статусом населения", а психологи защищают на эту тему диссертации. Именно поэтому свой комментарий я начинаю с правовых вопросов (вернее, с вопросов философии права), к которым больше склонен обращаться при рассмотрении этических основ экономических реалий. Верно, психическая заболеваемость растет. Однако вопрос криминала всегда шире, и всегда зависит от комплекса условий. В значительной мере играют роль общественные факторы, на которые нечасто обращают внимание из-за неумения или нежелания делать непрямые выводы.
Эти вещи также изучает культурология в частном порядке своего предмета: паттерны поведения и отношений наследуются не генетически, а через истории семей и сообществ, конфигурации которых определяют конкретные контексты формирования личностей, причем, как правило, некие вещи наследуются через поколение (почему, к примеру, у отца-битника оказывается дочка-сталинистка? выясняется, что от бабушек и дедушек: именно в этом смысле природа отдыхает на детях). Отдельным рефреном, конечно, идет экономика - причина гражданских войн. Ну и форменная дура в форме ближе к концу ролика, произносящая официозный штамп про "неблагополучные семьи".
Здесь еще очень важен вопрос мотивации, как составляющая любого действия, оцениваемого на предмет его криминализации. Не всякое убийство считается преступлением, причем не только человеком - животного, но и человеком - человека. И это касается не только вынужденной меры или спровоцированного состояния аффекта, но также юридически оформляемых профессиональных практик, и совместного действия всех этих гипотез и диспозиций поступка, определяющих его деонтическую логику. Которая, кстати, должна быть непротиворечивой - в противном случае ожидаемы правовые коллизии. Так, солдат - легальный профессиональный убийца, способный действовать в соответствии с регулирующими его деятельность нормами либо вопреки им. Иной случай - известный в философии права вопрос о том, подлежат ли безоговорочной и даже бессудной ликвидации лица - пособники фашистского режима или открыто исповедующие фашистскую идеологию, как военные преступники по законам военного времени, даже без официального объявления ими войны, и должен ли или имеет ли право любой человек, занимающий активную гражданскую позицию, занять в отношении них позицию комбатанта, не будучи при этом профессиональным военным - то есть не подпадающим под нормативы и регулятивы такой деятельности, но подпадающим под общеуголовные. Иное дело, когда подобные статусы и квалификации пересекаются со статусом сограждан или родственников. Или когда недовольство имущественным расслоением или архаизацией в целом в обществе выражается в близкодейственной реакции по причине неосведомленности в вопросах и отсутствия каналов коммуникации. А такое бывает именно в период гражданских смут и неурядиц, вызванных экономическими кризисами. Именно поэтому само выражение "неблагополучные семьи" есть архаичный пережиток викторианской эпохи сегрегаций и совка (не менее сегрегационного), и признак непрофессионализма. Нет никаких "неблагополучных семей" - есть условия жизни, мотивы и деонтическая кибернетика, разделяемая и воспроизводимая ее носителями. Разумеется, у молодых барышень из "богоспасаемой" глубинки оная кибернетика немногим выше таковой у мартышек, и в условиях оных кризисных процессов наружу вылезает и срабатывает именно мартышечность, прикрываемая испуганными рационализациями общего порядка: "без жестокости сегодня никак", но без разделения жестокости и жесткости - ибо профессиональный солдат жЕсток, но не жестОк (а язык нас обманывает подобием формы). Их преступная ошибка состоит в том, что свою агрессию они оформили не так и направили не на тех, на кого бы действительно следовало. Однако "ошибки молодости" не могут являться оправданием преступлений. Именно поэтому я акцентирую невежество и противостоящее ему просвещение, причем именно как область институциональных проблем, а не готовых решений. Ибо просвещение как раз и работает с "сырым" и "полуфабрикатным" человеческим материалом. Его оптимизм - в его продуктивности, завязанной на комплексность развиваемых качеств. Когда право просвещать душат регулированием, а также размывают в образовании, особенно в начальном, это признак очень плохих и давно известных вещей.
Добавить комментарий