Квартал - это (в архитектурной классике) жилое или производственное пространство, ограниченное четырьмя улицами в квадрат (отсюда и название). В древнем Риме в таких кварталах находилась групповая (по принципу "абы как") застройка для плебса - как правило, зданиями в 5-7 этажей, называемыми инсулами. В отличие от них вилла представляла собой одноэтажный квадрат из образующих внутренний двор линейно расположенных помещений, к которому впоследствии примыкало другое подобное помещение (как зимнее к летнему), образуя атриумно-перистильную композицию. В таких одноэтажных конструкциях жила аристократия. Впоследствии идея многоэтажной инсулы соединилась с идеей виллы с внутренним двором, и уже в таких инсулах стала жить позднеримская аристократия семьями (разумеется, "дружа" этими самыми семьями), иногда занимая отдельный этаж (вспомним министра Шувалова и купленный им целый этаж в доме на Котельнической набережной). Так возник прототип того, что позже стало известно под именем palazzo и еще позже воплотилось в решениях сталинского ампира для советской номенклатуры. Озелененный двор хрущевских пятиэтажек для простых советских людей не был внутренним, но был в целом ряде случаев соотнесен с некоторыми принципами ландшафтной композиции, инсоляции и т.п. категориями архитектурной эргономики, чем радикально отличался от пятиэтажных древнеримских "гетто". Между тем, когда Нерон сжег Рим, то сделал это в отношении именно что вот этих пятиэтажных инсул простонародья, и на этом как раз выиграл ряд магнатов и патрициев, занимавшихся спекуляциями недвижимостью. Посему дорогой читатель может сам провести исторические параллели с собянинским законом о реновации и сделать соответствующие выводы. Стоит отметить, что в те далекие времена республиканская (народная) власть была узурпирована императором.
Все сказанное - к тому, чтобы из истории извлекли урок.
История с классическими архитектурными композициями имела свое продолжение. В XVI веке Андреа Палладио разомкнул прямоугольную одноэтажную виллу в систему с полукруглыми флигелями, образовав парадный двор, на столетия ставший площадкой садово-парковых экспериментов, а в XX веке Ле Корбюзье довел его идею до предела, вывернув некогда внутреннюю колоннаду наизнанку и снова замкнув ее в прямоугольник, но уже снаружи, наглядный пример чему – вилла Савой. Эффектом этих экспериментов стало изменение восприятия общего пространства в системе приватного: если раньше таковым был атриум или перистиль, а для полуоткрытой виллы – обнимаемый ею сад, то теперь общее внутреннее пространство стало тем, что опосредует или буферизует "предельно внутреннее" "пространство кубикул" с внешней придомовой средой: такое общее внутридомовое пространство уже стало опосредующим, а не герметичным или максимально-внутренним, будучи опосредованным максимально-приватным. Превращение такой виллы в инсулу этажностью создает нечто иное, нежели многоквартирное палаццо с множеством внутренних дворов или прямоугольных курдонеров: создание первого этажа в качестве общего помещения, или "пространства доверия", способного объединить жителей не просто двором (стенами), но единой крышей, тогда как в иных случаях они оказываются под единой крышей разделены каждый в своей кубикуле или квартире. Здесь важно проводить различие между первым этажом парадной стороны виллы как местом расположения лавок и мастерских, что получило распространение в позднеримский период, а позже, уже в период индустриального и массового домостроения, широко распространилось в виде привычных магазинов и разных служб, размещаемых со сторону улицы в имеющих отдельные жилые подъезды многоквартирных домах, и тем, что касается реализации широкого пространства внутри самого подъезда, или холла жилого дома – общего лишь для его жителей, а не всех, кто пожелает зайти в этот холл с улицы. Такое решение для многоквартирной жилой архитектуры в мире, а также в советском и постсоветском домостроении, имеет слабое распространение, за исключением разве что гостиниц, где все постояльцы временные. Между тем, такие общие холлы как "пространства жильцов" способны играть важную социальную функцию сред естественного формирования низовой гражданской кооперации, гражданского общества в его наиболее приватном и первичном формате, выступая в роли локальных коворкингов, гражданских игровых и образовательных площадок и детских садов и тому подобных структур. Но именно такой их потенциальный статус является критерием определения этажности самого дома, поскольку первое, чем не должен быть такой, композиционно восходящий в "внешнему перистилю" Ле Корбюзье, общий холл – проходным двором. Именно такое пространство способно быть ничем иным, как некоммерческим "третьим местом", которая существует не как услуга, а как создаваемое и возделываемое малой группой естественное социальное благо. Поскольку именно оно должно стать неотъемлемым требованием домостроения, где существует гражданство, а не подданство.
А это уже – к тому, чтобы за извлечением урока из истории последовали верные проектные предложения. Запрос на пространственную среду формируют сами граждане, а не девелоперские компании или коррумпированная мэрия. Именно эти последние, пользуясь тем, что рядовой потребитель жилья не может грамотно сформулировать критерии его качества (ибо таковые, по мнению великого урбаниста В.Л.Глазычева, составляют предмет специфических знаний), предлагают пространственную среду, формирующую власть предержащим инстанциям нужную им конфигурацию общественной структуры и ритмов присутствия в пространстве, но не самим гражданам, апеллируя при этом к туманной мешанине из "мирового дизайнерского опыта" и "точных инженерных расчетов". Тем, что известно как "дизайн для реального мира", здесь и не пахнет, тогда как таковой не только оказывается возможным, но и вполне соответствует весьма древним и органичным традициям архитектурной науки.
Добавить комментарий