Не потому ли Р. Б. Фуллер был таким гуманистом, что знал цену возможностям, открывающимся способным видеть доступность исключительных сил и энергий природы, причем доступность отдельной личности? А потому и демаркировал общее технологическое развитие человечества в духе livingry от развития в духе weaponry.
В отношении того и другого еще много недосказанного, поскольку и в живой природе есть средства защиты и средства нападения. Важно, что фигура масштаба Фуллера здесь вела дискуссию соответствующего ей трансисторического масштаба - едва ли не с царем Ашокой, принявшим решение о радикальной замене технологического развития интроспективным (если такая интроспективная этапность личностной "эволюции саморастворения" вообще мыслилась как развитие).
Как произошло, что технология одновременного подрыва имплозивного ядерного заряда появилась и реализована под эгидой Оппенгеймера за несколько лет раньше, чем Фуллером было обнаружено свойство кубоктаэдра быть векторным эквилибриумум, и на десятилетия раньше появления икосаэдрической формы футбольного мяча, идея которой также взята из механогеометрической космологии Фуллера? Классическое объяснение, что порой технология появляется раньше ее научного описания (вроде сопла Лаваля) здесь выглядит сомнительным: ядерная физика - другой случай: там иной порядок рисков и цены ресурсных затрат. Для того, чтобы догадаться, с какой именно регулярностью размещать взрыватели на поверхности сферы, сознание должно находиться в подготовленном нарративном пространстве, то есть располагать языком науки, описывающим более широкую и, далее, общую предметность, относящуюся к механике распределения сил и волновых процессов, чем лишь предметность взрывотехники.
О каких-либо контактах Оппенгеймера и Фуллера и причастности последнего к "Манхэттенскому проекту" ничего не известно (мне, во всяком случае). Если, конечно, не считать косвенным свидетельством его консультативное участие на канзасском заводе по производству носителей.
Изобретение имплозивного подрыва скорее напоминает изобретение двухконтурного двигателя Люлькой: оно, безусловно, составляет его гениальную догадку, изобретательский и научный приоритет, однако для рационального понимания условия его возникновения следует учитывать, что Люлька находился в общем нарративном пространстве дискуссий о схемах "винт в кольце" и подобных ей импеллерных системах, и протекавших в них процессах. Которые велись в экспертной среде авиастроителей именно в смысле области инновационного поиска в первой половине XX века вплоть до начала Второй Мировой Войны. А конструкционно имплозивный боеприпас появился почти сразу вслед за пушечным. И конструкция морской мины здесь может быть лишь морфологическим, но не конструкционным, прототипом.
Добавить комментарий