Чье достояние есть космос?

Конечно не всеобщее! Американцы тратятся на космос, поскольку у них есть возможность и они его рассматривают как серьезную перспективу запуска очередной волны спроса, которая наверняка будет помощнее "компьютерной революции" 1980-90-х, случившейся во многом благодаря программе "Аполлон". А поскольку они также мастерские социнженеры, трансформирующие уходящий в небытие классический капитализм в социализм с финансовым лицом, завязанный на вообще внеденежных парадигмах, речь следует вести в принципе о чем-то принципиально новом, в котором прежние формы будут существовать в сильно измененном виде.

К тому же космос Штатам, действительно, легче осваивать частными компаниями, нежели испытывающими проблемы государственными средствами. Тем более, что Россия ведет свои недавние войны на Украине и в Сирии посредством ЧВК, а крайнее заявление Путина – о том, что нужно-де создать самую современную и превосходящую все и вся на свете армию на основе самых современных технологий. Вот только непонятно, где эти самые технологии брать, поскольку основа инноватики - гаражники, технопарки в норме суть рай для гаражников, первые в России душатся почем зря, вторые таковым раем не являются (ни по сути, ни потому, что гаражники задушены). Частные "космонавты" США – гаражники, развившиеся во что-то большее; советский космос, кстати, тоже из "гаражей" происходит, только его государство сначала организовало, а затем приватизировало. Про сегодняшний российский космос имеет ли смысл вести речь? Конечно, и штатовская ставка на частников сегодня вызывает много вопросов, но она логична. Кроме того, она ориентируется на весьма проработанную фуллерову философию внеденежного ресурсосбережения ("make sense vs make money") и экономическую концепцию экстерналий (каковое слово неоднократно звучит в иных выступлениях Маска), погруженную в еще более мощный контекст американской философской традиции (едва ли не единственной существующей на сегодняшний день живой философской среды европейского типа), также обеспечившей собственными акцентами познавательного интереса как компьютерную революцию (помимо "Аполлона", трофейных немецких "энигматиков" и "гаражной" демократии), так и наработки в области когнитивистики и социальной инженерии.

Так вот, собственно "ресурсная" ориентированность экономики есть ориентированность на материю-как-причинность, тогда как вещи вроде слыхом не слыхиваемой в "богоспасаемом" эвфемеризации или "физике форм вместо физики формул" как раз и представляют собой выход в некое новое качество, в котором собственно принципы функционирования семантической материи денег будут существовать все больше в качестве архаичной управленческой органики, вроде рептильного комплекса в человеческом мозгу: компонента важного, но не единственного и не высшего. Развитые технологии берутся в живой коммуникативной флуктуации акторов, имеющих устойчивую среднюю обеспеченность, среди которых деньги – исключительно инструментальная и относительная, а не абсолютная статусная, а потому дефляционно зажимаемая, характеристика. В этом смысле протестантско-веберовская антропологическая установка на экспансивное зарабатывание все большего объема "финансового инструмента" с реинвестицией меняет качество и становится связанной с акцентом на формальную и целевую каузальность. То есть тренд ценности личности предпринимателя не в том, чтобы заработать – вложиться – заработать еще и так далее, а реализовать немыслимое, используя объем инвестиционных средств, эмитируемых иными заинтересованными сторонами, для которых целевой предмет инвестиций будет консонантным их собственным интуициям и образам жизни, то есть будет "брендосообразным". Эта смена акцента в полной мере (и даже, пожалуй, прежде всего) касается "частного космоса". И первым, что здесь осуществит парадигмальный сдвиг, будет, пожалуй, формирование спроса на ойкумены автономные, но не изолированные от той среды горизонтальной кооперации, в системе которой они производятся. То есть акцент экономической науки ближайшего будущего скорее всего может быть связан с более тщательным различением понятий автономии и изоляции: для успешной, наиболее эффективной и развитой коммуникации нужна автономия коммуниканта не только в смысле обладания им "своим собственным миром", но и возможность "диссоциативного поведения" как части нетворкингового (о чем писано в главе "Диссоциативное поведение в проектах и образе жизни как реализация принципа частичности" соответствующей книжки), тогда как изоляция вообще исключает всякую коммуникацию.

А теперь – вопрос: людям какого понимания вещей и действия больше пристало бы называть своим достоянием космос? Или так: людям какого понимания природы вещей наиболее вероятно  открытие жизненных возможностей, обеспечивающих создание средств и технологий, гарантирующих доступность космоса как общечеловеческого достояния?

Добавить комментарий