техника

Литература Виктора Шаубергера и о нем. Человек, чье имя, если кто-то и слышал, привыкли связывать с разработкой "вундервафли" для Третьего Рейха, был одним из самых чутких в XX веке наблюдателей природы и поборников гармоничного присутствия в ней человека. С детства живя в лесу, в семье, много знавшей о лесе, научившись понимать природу и ее значение, он был поборником здоровых представлений о здоровом образе жизни, самых что ни на есть христианских представлений о том, что мир вокруг изобилен, нужно лишь научиться видеть его и разумно извлекать. В этом смысле он весьма подобен Фуллеру, всю жизнь предлагавшему ресурсосберегающие технологии, помноженные на высочайшую эффективность. Во многом их идеи близки - прежде всего, они подобны в метафизике акцентируемых ими природных форм, служащих источником вдохновения и бионическим основанием их изобретений. Как и Фуллер, Шаубергер был ярым противником самолопающегося от жадности, жирующего потребительства, оставляющего после себя безжизненную пустыню, и это потребительство все главные вехи его жизни было главным заказчиком его изобретений, во многих случаях положенных под стол. Шаубергер поссорился с австрийским принцем, неумеренно поставляющим лес по созданной изобретателем системе сплавных каналов, рисковал погибнуть в концлагере Маутхаузен, когда создавал свой загадочный двигатель, а после Второй Мировой Войны пал жертвой хитрых американских махинаторов, во имя интересов крупного бизнеса обманом отнявших у него права на собственные изобретения, фактически являвшиеся закрывающими технологиями, что, в конечном итоге, и свело его в могилу. Шаубергер выступал против цивилизации насилия и технологий насилия, перерабатывающих все и вся в заносчивый монолог самозванной божественности, противопоставляя этому идею внимательного демиурга. В этом смысле он, конечно, был противником не только экономики безудержного потребления природы, но и современной ему, вивисекторской по сути, науки, эту экономику обслуживавшей. Несмотря на резкие обвинения в шарлатанстве, его когнитивным противникам часто приходилось разводить руками, ибо эксперименты подтверждали правоту австрийского лесничего, не имевшего официальной "ученой степени". Данное обстоятельство тем более интересно, что сама стилистика изложения и набор категорий, которыми оперировал Шаубергер, отчасти напоминают немецкий романтизм или немецкий мистицизм, отчасти - рассуждения алхимика, особенно когда он заводит речь о "тонких энергиях". Но, может быть, современная ему (и нам, кстати, до сих пор) наука слишком увлеклась служению непонятным силам (здоровым ли?) и отвлеклась от исконных и непосредственных, а может быть, и по-детски простых, включенных в наблюдаемое способов натуралистического наблюдения? Имея такой, специфический, язык натуралиста, этот человек достаточно прямым и простым языком предупреждал о грядущих природных катастрофах, вызванных человеческой деятельностью, которые весьма "органично" дополняют сегодня катастрофы экономические.