Я не марксист, не член рабочего или коммунистического движения, и "вонючая субстанция" известно чего, связываемая с ним походя людьми, мало искушенными в вопросах что общей истории, что истории науки, вызывает у меня такое же отвращение, как и у многих прочих, включая этих малоискушенных, коим делает честь субъективная достоверность и чувство благого, но отнюдь не делает чести категоричное и безосновательное заявление. Но я не люблю заявлений, сделанных рубкой с плеча и с апломбом, особенно по поводу весьма неоднозначных и сложных вещей, тем более относящихся к иной исторической эпохе, нежели та, с позиции которой они звучат. Это против принципов науки понимания – древнейшей из наук. (Для тех, кто "боится за свою голову", хорошей прививкой от превращения марксизма в личную "научную религию", кстати, является усмотрение соразмерных ему альтернатив хотя бы по одному предметному основанию – например, по экономическому. А это, между прочим, возможно.)
Особенно эти вещи актуальны в наши дни, когда мировая – что экономическая, что общесистемная – экспертиза уже много лет дает слабину, будучи не в силах справиться с задачей усмотрения перспектив и поиска альтернатив на фоне нарастающих кризисных процессов, политической и военной нестабильности.
Во всем, здесь сказанном, я не предполагаю сообщить что-либо принципиально нового, ранее неведомого либо не акцентированного кем-либо, включая знаковых авторов. Таковое может быть неведомо лишь тем, кто не занимался рассматриваемой здесь темой с непредвзятых позиций и с таких же позиций не изучал общественные науки, прежде всего – экономическую.
Маркс – это не "в двух словах". Но если желаете, то пожалуйста: это первая и, увы, до сих пор единственная целостная межпредметная теория общества. Возникшая в эпоху коммерческого внедрения фундаментальных изобретений и открытий и определившая тематическую канву международного "рабочего движения", закончившегося уничтожением Сталиным Коминтерна. Одна из трех фундаментальных экономических парадигм, связанных с ответом на вопрос о возможности бесконфликтного экономического развития. Мир этим болел, болеет и живет со второй половины XIX века до конца первой половины века XX, когда возник послевоенный "постмодерн" и отодвинул марксизм на задний план. И стал болеть "постмодернизмом".
За рамками модностей и расхожестей темы, поднятые в эпоху "рабочего движения" (совпадающего со второй и третьей фазами развития науки эпохи НТП, по П. Друкеру) никуда не делись и серьезными людьми обсуждаются до сих пор в новых контекстах. Немногими людьми, ибо темы неудобные и сказки страшные. Короче говоря, марксизм – это давно, долго, сложно, фундаментально и проблемно. Хоть и не единственно. Вульгарный антимарксизм – такой же трэш, как и вульгарный марксизм.
Суть теории – в прояснении сути капитализма, природа которого связана с экономическим ростом. Наиболее интересен здесь скорее не столько сам Маркс, но ключевые марксисты – например, Энгельс и Люксембург (не в чужом изложении, разумеется, а в оригинале).
Если не строго по Марксу (а это сегодня и не нужно), то имеется следующее.
Проблема – в росте, а именно – в "расширенном воспроизводстве". Предпринимателю требуется не только восполнять вложения оборотом, но и расширяться, а таких предпринимателей много, и они конкурируют. Большинство беднеет, не в силах "идти до конца" либо не решаясь "идти во все тяжкие", и идет на ставку к более крупным. И перестает извлекать доход прибылью, получая зарплаты. Так формируются монополии, а в процессе общественной динамики монополии начинают делить внешние рынки. В странах растет критическая масса сидящих на зарплате. Возникает социализм, который по сути тот же капитализм, но с идеей "светлого будущего" (это, понятное дело, далеко не классический марксизм). Время от времени происходят кризисы перепроизводства, сопровождающиеся борьбой за рынки и рабочие места, с проявлением признаков демографического цикла на спаде (ибо капитализм – лекарство от демографического цикла, со своими "побочными эффектами"). В индустриальных странах возникают тоталитарные диктатуры (при Марксе, разумеется, о них не было известно), объясняющие надличностные процессы "евреями, цыганами, коммунистами, буржуями или космополитами", и после обеднения, голода и эпидемии наступает черед войны. Иногда кризисы бывают легкими и локальными, иногда – глобальными. Но дело в том, что основанная на расширении экономическая мирсистема (это уже не Маркс, но Бродель) вовлекает в свои процессы не охваченные капитализмом регионы мира и ойкумены (а это – снова Маркс). Появляются экспертные группы с докладом о пределах роста, где помимо всяких отсылок (не к Марксу, но к биокибернетике) прозрачно намекают, что так жить нельзя, ибо капиталистической музыке конец (а это – снова Маркс, но без упоминаний). Параллельно возникают теории не торгуемых благ, дающие экономическое обоснование экологическому движению (совсем не Маркс, но отношение имеет).
Так что "Маркс" – это далеко не только про "классовую борьбу", последняя – лишь гипотеза, объясняющая суть проблемы, и в ней – свои проблемы и моменты полемики. И не в первую очередь. Это про формации. Они тоже выдумка... в исходном изводе. В не исходном и с поправками – вполне себе реальность. А еще Маркс – единственно целостная теория общества. Дырявая, недосказанная и замолченная, но единственная до сих пор. (Кейнс не в счет.) Постройте свою, если в силах. Если нет – добро пожаловать в общество Прудона и постмодернистов – шестидесятников (классные ребята, кстати). Что у Маркса унылого или убогого, так это, к примеру, концепция денег: простая металлодевизная, основанная на идее "денежного материала".
Не нравится Маркс – добро пожаловать в неоклассику (но там много "детсадовщины"), не нравится неоклассика – добро пожаловать в кейнсианство. Не нравится кейнсианство – придумайте свое и получите Нобеля за мир. Но решений и парадигм всего три, одна из них – марксизм с его объяснениями, нравится это кому-то или нет. Во всяком случае, мир не обязан соответствовать нашим абстрактным представлениям о благе в духе платоновых диалогов. Это не про теоретические абстракции, а про реальность. Но без теории, даже столь дико дырявой, как марксистская, состоящей из выдумок (и, возможно, "страшных сказок"), увы, не обойтись – такова природа общественных наук. Не нравится – не занимайтесь ими. Идите, например, в медицину – там почти нет теорий, по большей части эмпирика. Там свои неудобья и страшилки, но они более наглядны и, как правило, пахнут физически, а не морально (но и морально тоже).
Учение Маркса – неполно, но не ложно целиком, ибо в этой неполноте и ложность, и достоверность лишь частичны. Оно отражает реальность и большие процессы довольно большой эпохи, подготовившей нашу и продолжающую ее, имея безусловную ценность фильтра категориального распознавания действительности, а значит – прогностическую ценность.
Чтобы утверждать, что нечто ложно, нужно с этим "ложным" достаточно подробно ознакомиться. Это редко происходит, поскольку каждый специалист знакомится как слепой – с отдельной частью слона (из известного анекдота). Между тем, именно Маркс – единственный, кто предпринял попытку создать целостную науку об обществе, соединяя социологию, историю, экономику и демографию. Плюс методологическая часть с логикой и эпистемологией. Ни до этого никто не делал, ни после него это пока что толком никому не удалось. Не говоря про то, что возникший в реалиях индустриализации марксизм – сфера весьма серьезной академической полемики (в Свободном Мире, разумеется, живущем, однако, на благах, произведенных большей частью в странах Третьего Мира) с момента его появления и до сих пор.
А потребность в такой целостной теории есть – при том, что интерпретация нынешней реальности в неомарксистских терминах, но за рамками неомарксизма в узком значении как уже сформировавшегося направления – задача, которую еще даже по сути никто не ставил. Но природа глобально происходящего во многом объясняется именно в марксистких терминах. Не в них одних, конечно – в кейнсианстве, например. И без них никуда.
Есть куча расхожестей насчет того, что ложного в марксизме, но, как правило, это относится именно к футуристическим либо к архаическим идеологизациям, а не к реальному пониманию тех или иных предметов – права, демографии или природы денег.
Да, говорил Маркс о невозможности оной революции для России. И неравновесного с бифуркационным при марксизме не было. И заметал Маркс многое "под ковер". Ну и большевики – это про "отдельно взятое", а не про Маркса как такового. Да и что такое Маркс сегодня? Хобсбаум – это "Маркс"? Вот ему сообщите про "ложность".
Там еще про противоречия (или все-таки про противоположности?) было, ну и много еще чего – именно в смысле методологии, кстати. Так вот, "натягивание совы на глобус" – это как раз считать, что если придумать стройную теорию и запихнуть в нее реальность, то будет хорошо. Теория Маркса обладает объяснительной ценностью даже при том, что от нее вообще в силу (возможно, дурацкой) диалектической установки на противоречие как исходный пункт едва ли следует требовать полноты. Это про другой "порядок логичности": он распространяется не только на общественные явления, но и на конструкцию теории, отчасти являющуюся проекцией тематической полемики в обществе. Полнота с "теоретической совой на глобусе" – как раз у неоклассиков. Не стоит их путать с марксизмом – там-то как раз предполагается эволюция. Иное дело – вульгарные марксисты, в оное не въехавшие. Ну и не располагавшие в свое время, конечно, знаниями Пригожина-Берталанфи-Мандельброта (и не то "примкнувшего к ним", не то вообще создавшего их эпоху, Фуллера). Что, еще раз, не отрицает.
Но речь в основном не об этом. А о том, что такое сегодня массовая занятость - прежде всего, "синие воротнички" как квалифицированные пролетарии, как они объясняются с точки зрения известного – что марксового (в каких-либо изводах, хоть в постмодернистских), что веберовского, что классического. Эта речь – не в модусе стеба об этимологии слова "пролетарий", а в русле вещей, обсуждавшихся в 1990-е в аналитике по мировым трендам структуры занятости. Как раз вместе с темой "конца государства" и прочей "фукуямой".
Что до Фрейда и Ницше, коих иной раз ставят в один ряд с Марксом (помимо фрейдомарксизма как чего-то достаточно целостного и последовательного в постмодерне) как "главных идейных злодеев эпохи", то тут можно еще Эйнштейна вспомнить. Он-то, казалось бы, каким боком? Но уж он-то сколько набедокурил в иных умах – что своими вульгарными последователями, далекими от его собственного предмета, что его собственными допущениями о природе мироздания! И ничтоже сумняшеся до сих пор считается многими одним из гениев, создавших XX век.
Марксизм – это далеко не только про то, как свергать "власть буржуев". "Буржуев" свергали, когда производство и потребление того же продукта были в одной стране, а когда после Второй Мировой ситуация изменилась в связи с массовым выводом производств из стран Первого Мира в страны Третьего, тогда возникла иллюзия, что оный антагонизм исчез. А он лишь масштаб сменил – ибо в каждой стране свое национальное правительство. Но суть – та же: производитель конкурирует дешевой рабсилой, продающей на богатых рынках с дорогой рабсилой. А если не конкурирует – беднеет. Ибо бедных стран – много, а богатых – мало. И капитал из страны с дорожающей рабсилой идет в страну с более дешевой. Когда это началось, это казалось борьбой с мировой бедностью на фоне процесса деколонизации. А после распада Союза усилилось идеей равенства стран, которого можно-де достичь, если провести "реформы". Но процессом рулят спрос и рынки, а не благопожелания о "человеке как цели". Да, он цель – маркетинга, для чего он должен быть целью эксплуатации его времени. То есть средством производства благ. (Какой плохой Маркс! Поднял исподнее современного ему мира. Сегодня-то мир другой. Однако, другой, но не настолько.)
Это везде, и это делают правительства всех стран, где есть цель хоть как-то поднять уровень жизни. Это делалось и в России до недавних времен – целенаправленное обеднение населения, дабы привлечь инвестиции. Безграмотно, топорно, убого и ублюдочно, но хитро и последовательно – именно это делалось с далеко не новой целью конкуренции на международных рынках. (Но как-то не выгорело: ни кластер, ни устойчивые инвестиции не были найдены в качестве средства слезть с "нефтяной иглы" и выбраться из "ловушки среднего дохода". А кто может найти? Только чур чтобы это чуть менее, чем сразу, не представляло бы собой чушь!) Так что ни в какую Лету наработки "эпохи рабочего движения" не канули. А тут еще пределы роста и демографический докапиталистический цикл маячит с вековой стагнацией. Кто это регулярно отслеживает, видит соответствия местам общей картины – того или иного авторства. И стран "Второго Мира" уже давно нет – чуть менее, чем полностью, они исчезли. (К тому есть, кстати, хитроумное статистическое объяснение, но это отдельная история.) И обсуждалось это, кстати, тоже в 1990-х, когда ставился вопрос о "синих воротничках" и (не опять, а снова) о "конце государства".
Вы правда полагаете, что вот это все разруливается обращением к античным рассуждениям о благе? И что аналитику, основанную на буколической терминологии человека с позиции "целей и средств", направленную на системное и фундаментальное разруливание всего этого, квалифицированные покупатели (не в нынешней России, разумеется) купят? Там другая терминология, и уже давно. Причем недосформированная и недосформулированная. Но уже существующая. А то, что сформировано, во многом происходит из мира интегрированных маркетинговых коммуникаций и масс-медиа. О коих Маркс, кстати, также ничего особо интересного не сказал, за исключением того, что оные медиа "стоят на службе капитала". О том, что медиа, особенно "новые", и то, что с подачи Д. Хэсмондхалха названо "культурными индустриями", являются средой формирования спроса (а значит, и экономического роста в целом), ни Маркс, ни его ключевые последователи, похоже, не догадывались. Собственно, для того, чтобы об этом догадаться, им (не говоря уже про их собственных последователей) следовало бы акцентировать саму проблему спроса – что ни в эпоху "рабочего движения", ни в эпоху "постмодерна" второй половины XX века, не было, конечно, возможно. Даже доклад "Пределы Роста" вызывал бурную полемику по поводу его результатов едва ли не во всех его переизданиях.
Добавить комментарий